Двадцать четыре часа.
Целые сутки тоски и печали.
100 погруженных в работу голов,
И идти туда тебя не заставляли.
Ты сам пришел, когда было надо,
Хотел, чтобы сделали человека,
А сделали стадо.
Разве за этим? - задаешь вопрос каждый день, наверно,
Приходишь, уходишь, все движется равномерно.
И с улыбкой механической идешь и светишь ею всем, не выключая,
Но тут же садишься за стол и гаснешь с кружкой холодного чая.
Двадцать четыре часа.
Целые сутки радости и безграничного счастья.
Весь мир летает, плывет,
Сердце взрывается на запчасти.
Ты снова хочешь петь, творить, наслаждаться жизнью.
Хотел бы весь мир покорить,
Но по-прежнему ты непризнан.
Как прекрасно! - говоришь себе снова и снова,
Даже если причина для счастья ну очень уж ерундова.
И хотел бы верить, что все это будет вечно,
Но жизнь тебя огорчит, она зачастую бывает бесчеловечна.
Двадцать четыре часа.
Целые сутки обиды и злости.
Ледяное молчание, мрак,
Ржавые, вбитые в душу, гвозди.
Ты опять держишь дверь под семью замками,
Провалился бы в пропасть,
Но она давно уже заполнена битыми зеркалами.
Оставьте меня! - кричишь, отталкивая и обжигая,
И тихо мысленно умираешь, дни в одиночестве проживая.
И злость с обидой, острые углы,
Разрушают все то, что есть,
А зря. Тебе бы может быть помогли.
Но знаешь, тебе уже ничто не поможет.
Лишь жизнь проблем накидает да приумножит,
Наставит тебе роковых судьбоносных подножек.
Ведь ты САМ должен себя распутать,
Залатать в душе своей дыры.
Иначе, как ты выживешь, стреляя в себя, словно в тире?
Эти 24 часа небесконечны,
Догоревшей свечи капли воска,
Жизнь покажет, что быстротечна
И не даст даже отголоска.
Твоя жизнь. Твоя полоса. Твои 24 часа.