мама, я вроде летаю во снах,
разрывая потоками воздуха хлипкое нёбо,
долбила, как рыбу об лёд, черепную коробку
о стены,
о стены что не разбиваемы, будто бы кобальт,
и с каждой минутой всё больше и больше
сжимаются до непростительно узкой фронтальности гроба.
мама, я точно летаю во снах,
избивая порывами ветра иссохшую кожу,
хватаясь за воздух разбитыми, будто бы пазлы,
ногтями,
ногтями что жадно впивались в потухшие звёзды,
что с каждой секундой всё больше и больше
кидают из крайности в крайность во мною расчерченный воздух.
мама, я снова летаю во снах,
из нитей сюжета я выкрала пару реалий
с навязчивым боем курантов, случайно отвлёкшим
тебя,
тебя, что так бережно плед в полутьме поправляет,
и с каждой минутой всё больше и больше
вминает меня в полусгнивший матрас где я медленно таю.
мама, я вечно летаю во снах,
потерянность жадно впивается в нежное горло.
по крыше босыми ногами узор повторяю
неровный,
неровный от танго капе́ли что льётся в открытую полость,
что с каждой секундой всё больше и больше
меня возвращает в реальность. И снова к истокам истории:
мама, я падаю нынче во снах,
я снова кровать променяла на сдавленный воздух,
при свете луны что повесилась на фонаре я
играю,
играю мелодию джаза в ночи проводами, мне плохо.
и с каждой минутой всё больше и больше
бреду по ветвистым путям лабиринта что мною был создан.