Город принял болтовню его за чистую монету,
Не заметил целый ряд весьма существенных изъянов,
Кроме лета, достоверным тогда выглядело небо,
На котором, облака резвились как-то очень странно,
Захмелел чуть, в общем-то, и не от выпитого даже,
А погода обещала быть поистине чудесной,
Отодвинул полный короб над собой ветвистой пряжи
Загляделся в небосвод, и бокал в ладонях треснул
На задворках печени всерьез изрытой острой оспой
Развлечений до потери дна и пульса на дорожку,
Пребывал он ,и держал на перекрестке шуток плоских
До отказа , под мадонну размалеванную крошку
В жадной дымке безоглядного соседства женских прядей
Он качал их на коленях как на угнанных качелях
Но слюною за спиною уже брызгал неприятель,
И летела к нему ненависть глухим ударом в челюсть
Яркой меткой и не только кровь с вином легли на скатерть
Незнакомец еще резче потянул за нить скандала,
Загорелся фейерверк из зуботычин и проклятий
Победил тот, кому точно бабка надвое гадала
После драки кулаками бесполезно не махали
Заполняли передерганные глотки плотным дымом,
И внушали поколоченному временем нахалу,
Что напрасно в этом месте ищет он следы любимой
Город взвесил обстоятельства вокруг и за и против
Вышибалой из него ущерб и дух весь вышиб
Что ж, бывает, гражданина занесло на повороте
Разберутся справедливей ,там где ангел ночь колышет
Потащился в мир нездешний прямиком и голытьбою,
Открестившись от дыханья как маэстро от рояля
Как же звали роковую его женщину. Любовью?
Не ответил. Значит звали роковую его женщину Печалью