Всегда.
Повторяю, всегда
Оставляйте дорогу назад.
Зачем?
Эх, дураки.
Вот вам сказка.
Бывает так,
Что звезда,
Последняя, грешная,
Вами же до костей объеденная,
Резко – раз!
И не светит.
И вам больше не светит
Снова подать ее
На стол обеденный.
Вот и со мной так.
Вышла из дома –
Все вроде знакомо,
Ноги есть, сигареты есть.
Значит, можно забыть
Про совесть
И честь.
Адрес домашний
Небрежно в урну.
Ну я и дура..
Думала, что смогу!
стоптанных фонарей
Пережевывая курагу,
Улица, как идиотка,
На меня уставилась,
Зубами прохожих
В шею мою впиявилась.
А я бегу,
Я спотыкаюсь
О ступени уже твоей прихожей.
Но мне открывает не ты,
А кто–то похожий.
Он вымученно моргает,
Жует тонкие губы,
Говоря, что ты съехал к жене месяц назад.
Отчаянно жжет щеку
Отчаянная слеза.
Я так шла к тебе,
Жалась к слепым домам,
Дрожащим, как я, от страха.
И здрасьте!
проходите, ваша плаха!
Мне уже не найти тебя
В ставшей нашей комнате,
Где мы шумно курили.
За твой адрес на старом
Трамвайном билете
Мне хорошо налили.
И теперь..
А что?
Ничего.
Совсем.
Отнесу к памятнику
Наших любвей
Хризантем.
...
Вот видите, что бывает
Если кто–то звезду свою потеряет?
Посмотрите в меня!
Я же нищая,
Богом ограблена,
Дождем обплевана дочиста.
А улица все сильней
На груди моей топчется.
Я одна.
Это страшно и старо как мир.
Одиночество все поэтессы
Затерли до дыр.
Но читаешь строку
И думаешь, что лучше других,
До меня не дойдет.
Зарубите до крови
На задранном слишком носу:
Эта тварь никого не обойдет.
этот ветер
В тысячи раз холодней,
Он вытряхнет все,
До самых костей.
И теперь я сижу
На пороге
Под чьим–то желтым окном.
Это чей–то дом.
Но меня не ждут в нем.
А в каком?
Куда пойти, голову на плечо
Положить молча?
А улица на мне танцует,
Меня топчет.
Я устала.
Я шла и споткнулась
О свою же звезду.
Да идите вы к черту!
Пусть все ваши звезды
Горят в аду!
Я сижу на асфальте
И плачу,
И плачу упрямо.
Мне душно, словно в пустыне.
Позвони.
Позвони мне, мама.
Скажи, что дома чай уже стынет.