- Что ж, здравствуй брат по войне, обрекшей
Голос быть хриплым ,
Волос заиндевевшим,
Брат по победе, стране
восставшей, восшедшей
Из самого ада.
Коля, как ты служил? Какую славу
Принес домой?
- Я уходил на фронт без опаски,
В пехоту. Вернулся конвертом черным,
Могилой братской
В сорок третьем. Рвал врага, резал,
А на губах чувствовал кровь с железом.
Не успел увидеть ни света,
Ни дня победы.
А ты Василий? Дошел до Берлина и Königsberg(а)?
- Доехал на танке, на друге верном.
Его гусеницы кусали землю,
Его тело схоронило меня от пуль .
Мы с ним познакомились в сорок первом.
Да... в тот июнь,
Когда будто оглохло небо,
Ворота в рай открывшее на вход ,
Пока не настал наш чистейший май,
Наш добрый Бог.
Из всех кого знал меня только жена дождалась.
Я умер счастливым в кругу семьи.
Что до девятого мая,
То реки людей текли
по улицам, как сегодня,
И солнце , солнце смеялось.
И все цвели
Блики в глазах
Политые литрами слез.
Девятое мая две тысячи шестнадцатый год.
Мальчик маленький
В не окрепших руках несет
Двух своих прадедов -
Деда матери, деда отца
Поднимает их над морем людским!
И откуда такая сила
У этого бойца?
Никто не объяснит.
Долго еще говорили портреты,
Стоявшие на столе,
С рюмками водки ,
Ломтями хлеба,
Черными лентами на стекле.
- Да, Василий, за такое не страшно подставить голову
Ни пулемету и не патрону.
Как они? Слышишь? Смеются громко!
Дай им смеха,
Им всем живым!
Мы с тобой одному батальону
Полка Бессмертного
Принадлежим.