прикрывая веки и в Твой танец, от сна ко сну,
тощими грудями церковно-восковыми
под безучастными овечьими гардинами,
с истечением фимиама
к захмелевшим губам и небритой щеке
источаясь
животворящими воздыханиями матовым тембром
что облагорожены необузданным смогом освежеванных инстинктов,
истаиваясь
в бронзе пеплохранительных кадильниц
мертвой хваткой Твоих глаз