И выпили-то мы немного:
Всего бутылки три,
А, может быть, четыре…
Шампанского!
Нет, водки не было,
Ну, что Вы, все прилично,
Симпатично,
Мы же с вами не на Первомае
Под портретами,
С букетами гвоздик…
Да, дело было на двоих!
Не потому, что мы такие эгоисты
С диагнозом «флейтисты – пианисты»,
А потому что все уехали на дачу!
Видите ли, мы давно иначе
К даче отнеслись!
Для нас святыня эта столь неоспорима,
Что неисправимо
Недоступен абонент
В течение всего июля!
Муля, это я к чему?
Ах, да, ну, да, конечно, пианисты…
Вы ждете очередь с шаблонным букварем:
Я – пианист, Рахманинов, Шопен и Лист,
Других не знаем, не хотим, не видим,
Ненавидим
Шнитке!!!
Он какой-то странный,
Со своей ферматой на больной груди
И вместо Чайника - три форте,
И еще вот эта тишина, которая орет,
Или зовет, или поет….
О, Боже…..
Что же, господа, я Вас разочарую!
Ибо наш, хотя совсем не наш Альфред –
Совсем не Мортон Фельдман и не Фернехоу
С микросхемами на весь экран,
«Крутите нервно барабан»,
Поймите, Шнитке- это классика давно уже!
Ведь просто Эдисон, Альфред, София
Приоткрыли
Занавес вокруг Союза,
Что же было Дальше….?
Дальше им сказали:
«Вы пишите, сочиняйте,
Лекции читайте
Обязательно,
А публику мы вам дадим,
Не унывайте,
Мы дадим вам публику,
Она у нас из ТЮЗа!!!!!
Вот и просвещайте,
Объясняйте, развивайте,
Только если жалобы,
То мы вас из Союза
Композиторов, пожалуй, исключим!»
Так что бутылки?
Вы стрелять умеете по ним?
Хотя бы очень близко,
С двух шагов,
Из дамской ручки, по глоточку,
Удивляясь хитрому изящному носочку….
В Точку!
Так, наверно, ставим точку.
Я же направляюсь
К белоснежному такси
И по пути вздыхаю, что взойти
Звездой велосипедной
Мне опять не удалось…
«Марина, брось!», -
Кидает сотоварищ мой по цеху,
Ободряя стриженую неумеху:
«Брось, Марин, какие наши годы,
Ты смотри, как славно посидели мы
И сколько выпили,
И все … из-за плохой погоды!»