Участвуя в чужих делах, не властвуй.
Но пытайся разделить
Ту ношу, что хотел нагромоздить
На свою спину твой товарищ.
Влачась по насыпи ристалищ,
Ладонью прикрывая взор,
Палящим солнцем ослеплен
Он был не зря, вполне нарочно
Был поражен сквозь сердце пикой.
И пряча пятна под туникой,
Он лика крови так страшился,
Что сделав шаг, второй, он сбился,
Пал ниц и вовсе распластался
Пред бурной жаждущей толпой.
Для них он вовсе не герой,
Лавровой не достоин ветви,
Упоминания лишен.
Когда в глазах его картины блекли,
Он помнил только об одном:
Пожухлые цветы и те благоухают.
На труп людской лишь мухи прилетают,
Роятся там себе, и что ж?
Если кому-то было невтерпеж.
От этих мерзких и довольных рож
Освободился мой приятель.
Но из меня плохой писатель,
Если поэмы этой суть
Вам удалось перевернуть.
Тогда, читатель мой отважный,
Даю совет другой, но важный:
Когда трава на поле по колено,
Не видишь ты своих ступней.
Когда с людьми вступаешь в дело,
Страшнее нет беды и злей.
Ведь не пройдет и пары дней,
И ты захочешь на свободу,
Обратно в лоно Матери Природы,
Где только ты, она и я.
Но вопреки моим предположеньям
Отринул поиски забвенья.
И как мы видим результат –
Ты взглядом тысячи объят.
Но шутка ль, нет тебе и дела.
Ты мухам отдал свое тело,
Когда не по силенкам ношу взял.
Поднять не поднял, сколь не заверял.
Уж будь любезен в другой раз,
Что громоздишь, поднять зараз.