ДЕТИ ВОСЕМЬДЕСЯТ 7
Я родилась в сером доме, пахнущем мокрым бетоном,
Из-за сугробов и вьюг отменили осенний парад,
Папа приехал забрать на трамвае в зеленом пальто, на
Маме был вышитый красными маками до щиколоток халат.
Я родилась, когда Горбачёв объявил, что всем перестройка,
Когда начинал виднеться кончик великой страны,
Когда до большого счастья не хватало ровно вот столько,
Когда Брежневым быть перестали Набережные Челны.
Я росла во дворе, пропахшем листвой и пылью,
Самым далёким краем был одиннадцатый подъезд,
Мы не видели близко восьмовских, но они всегда рядом были,
В нашем микрорайоне нет безопасных мест.
Вскоре погиб Башлачев, и наступила Агата Кристи,
В МВД создали отдел для отважной борьбы с ОПГ,
Я побывала впервые в одиннадцатом подъезде
В гостях у своего первого парня Яши из первого Г.
Нас выпускали гулять только с заточками и ножами,
В прохладных стенах подъездов были мысли наши темны,
Меня брали в плен не раз и пытали за гаражами,
Я думала, что не существует в мире другой войны.
Я начинала, когда Цой закончил, и открылся первый Макдональдс,
По телеку шла интердевочка и страшный эстонский фильм,
Все одинаково голодали и понемногу кололись,
Начинал входить в моду блестящий и лакированный стиль.
Я научилась писать и исписала словами ногу,
Стену гостиной, дверь и клетчатый абажур.
Однажды я вышла на кухню, когда папа там делал йогу,
Для нас, советских детей, йога была чересчур.
В то лето шло лебединое озеро по всем четырём каналам,
Папа подсел на зож и выжимал из картошки сок,
Я уже знала гораздо больше, но ничего не знала,
Родители начали ездить в Польшу и привозить чеснок.
Я прыгала через чужую резинку прямо в светлое буду,
Буду всегда молодой, а пионеркой не стать никогда,
В магазин завезли чупа-чупсы, и я никогда не забуду,
Как чупа-чувством меня уносило прямо в далёкое да-
По первому ставили или Кармэн, или Агату Кристи,
Как ни прошли те годы, а годы уже не те,
Я плакала перед телеком, когда сказали, что умер Листьев,
Не зная, что это самая лёгкая из моих смертей.
Я росла по понятиям строго — и выращена богиней,
Выкрала Сектор Газа у брата и переписала себе,
Пообещала себе восьмилетней, что навсегда и отныне
Я — анархистка и перехожу только на красный свет!
Когда-то погибла Янка, а я только выживала,
Когда-то считалось важным умением искусство умело врать,
Мы сделаны то ли из кала, то ли из драгметалла,
Мы не сломались, когда всё сломалось, зато научились ломать.
Мы росли в блочных дворах, играя в перерождение,
Рисуя мелом по пыли границы своей тюрьмы,
Я до сих пор пытаюсь стереть внутри это ограждение,
Но мы навсегда остались детьми и до старости будем детьми.
Мы родились в сером доме, одном среди миллионов,
Мы видели в телеке чёрный экран и маску ужаса в нем,
Мы выучили сто двадцать четыре тональности смертных стонов,
Мы родились в сером доме и в сером доме умрем.