Страшней всего на свете пустота,
Когда умолкнет самый шумный город.
Ведь белизна последнего листа
Определит, что я утратил голод,
Пресытилось стремление любить,
Писать, стихи без страха посвящая,
Что попросту мне надоело жить,
Я не творю, а просто вспоминаю.
Мне кажется, что мой черед настал,
Не верю, не желаю, неужели?
Запачканный рыданьями кристалл,
Не стоит ничего на самом деле.
Вот замкнутость рифмованных колец,
Одно, навек утраченное чувство.
Кто я? Зачем я нужен, наконец,
Нелепое, прекрасное искусство?